Не так давно наши российские заказчики состряпали рекламный текст, который начинался словами: “Россия – самая большая страна мира”. К слову сказать, эта гордость за размеры заставила бы удавиться самого Фрейда, а вопрос, почему многие русскоговорящие используют эту фразу вместо приветствия с иностранцами, мучает меня уже давно.. но сейчас не об этом.
От нашего агентства по переводам мы получили соответсвующий немецкий текст, и поскольку русский оригинал отличался еще целым букетом подобных напыщенных выражений (так наз. blumige Ausdrücke), я решила на всякий случай проверить, не стоит ли откорректировать немецкий вариант и хирургическим путем удалить лишний лингвистический пафос.
Споткнулась я о первую же фразу – ту самую, где речь шла о размерах. Немецкий переводчик, ничтоже сумняшеся, перевел предложение практически слово в слово, добавив “незначительную” деталь:
“Russland ist flächenmäßig das größte Land der Welt”.
“Россия”, – написал он, – “территориально самая большая страна мира”, – урезав пафос автора послания по самый аппендикс.
И ведь что обиднее всего – авторы текста никогда не узнают, что смысл их послания несколько изменили, потому что не понимают по-немецки (и не начистят фейс переводчику), а немцы никогда не оценят чувства юмора переводчика (отстаивающего интересы заказчика), потому что не в состоянии понять оригинал на русском. Точность выполнения перевода я оставляю в этом случае на совести переводчика.
…Но не одни мы чувствуем свое территориальное величие. Хотела я на днях снять деньги. В банкомате. Почему-то никак не могу отделаться от этой дурацкой привычки тратить деньги. Ну вот, стою я в очереди, жду, когда молодой человек уменьшит свой счет. Опять жду. Еще жду. Начинаю нетерпеливо цокать каблуком по паркету… В это время молодой человек, постаревший на несколько минут в процессе неравной интеллектуальной борьбы с банкоматом, поворачивается и совершенно печальным голосом спрашивает:
– Do you speak German?
Я, вместо того, чтобы сразу ответить, сперва наслаждаюсь парадоксальностью вопроса – обычно на английском спрашивают, не говорю ли я по-английски… “Ну, ладно”,- ворчу я в ответ, – “дую, дую,… но плохо”.
Мужчина обрадовано восклицает, что ему нужна наличка. Я понимающе киваю: я бы тоже не отказалась от купюр в кармане, но все еще не вижу связи с моими блестящими знаниями немецкого. Тогда мужчина тычет пальцем в банкомат и спрашивает меня, какая же кнопка могла бы ему помочь: “Could you read it, please?” – на этот раз его интересует, умею ли я читать…
Видя, что запросы иностранного гражданина растут на глазах, я начинаю понимать его проблему – он не может снять денег, потому что не знает немецкого. Исключительно в рамках серьезных подозрений, что кэш этому мужчине понадобиться в Мюнхене еще не раз, я решаю подсказать ему, что на банкомате можно переключить язык и выбрать да хоть турецкий, а не то что “дуюспик”.
… И только подойдя уже вплотную к банкомату и протянув поучительно палец, я вижу перед собой не привычные в таких случаях флажки, а чудесное немецкое слово: “Sprachauswahl” (выбор языка). Не знаете немецкого? Вот выучите и переключайте языки сколько влезет! А языка самой большой страны мира, кстати, не предлагают вообще.